Гарри Гудини

Я видел Гарри Гудини на сцене — много раз. Первый раз я увидел его лет 20 назад, когда он был известен как «Король наручников» и демонстрировал невероятное умение освобождаться от цепей, верёвок, из смирительных рубашек и запертых сундуков, и прочих разного рода пут и оков.

Я видел, как в последние годы он заставлял пятитонного слона исчезать со сцены. Я видел, как его погружали скованным кандалами головой вниз в цилиндр, наполненный водой, и закрывали крышку на замок. Кажется, не было ни малейшего шанса выбраться из смертельной ловушки, но спустя буквально несколько секунда после того, как цилиндр закрывали ширмой, Гудини вновь появлялся на сцене — весь мокрый, и, улыбаясь, помахивал снятыми наручниками.

Я видел его знаменитый «трюк с иголками» — на глазах у публики Гудини проглатывал четыре или пять пачек швейных игл и несколько метров нитки. После того, как доброволец из публики за свободный конец извлекал нитку из его желудка, она была продета в проглоченные иголки. И я много раз наблюдал, как Гудини воспроизводил «явление духов», разоблачая методы, которыми спириты и медиумы дурачат своих клиентов.

Но более всего я был впечатлён, когда посетил Гудини у него дома в Нью-Йорке. Оказалось, что его личность намного больше и многограннее, чем просто «Гудини-фокусник».

Гудини-фокусник — известный широкой публике — профессиональный иллюзионист, шоумен, блестящий артист, использующий любой известный способ и технический приём для развлечения своей аудитории. Настоящий Гудини — ученик и учёный одновременно — предпочитает работу в своей библиотеке с книгами, стоимостью четверть миллиона долларов, описывающими любое значимое явление в любом уголке земного шара.

Он свободно владеет шестью языками и прочёл все хоть сколько-нибудь выдающиеся произведения, на них написанные. Он обладает глубокими теоретическими и практическими познаниями в естественных науках, легко обращается с инструментами в собственной мастерской и с приборами в химической и физической лаборатории. Гудини —¬ писатель, психолог, анатом, изобретатель и великолепный рассказчик.

Он — спортсмен, который путём тренировок и благодаря самоограничению сохранил к зрелому возрасту форму, необходимую ему для выполнения его необыкновенных трюков. Он бизнесмен, чьи удачные вложения сделали его одним из богатейших людей театрального мира.

И этот, настоящий, Гудини властвует на «Гудини-фокусником». По его собственному выражению: «Я мог бы делать новое состояние на сцене каждый год. Если бы захотел».

Однако, «Гудини-фокуснику» отданы только пять месяцев в году, когда он появляется перед публикой; остальные семь принадлежат настоящему Гудини, который в тишине свой библиотеки читает, исследует, пишет и изобретает.

Может показаться удивительной такая тяга к «упражнению ума» у человека, который своей славой обязан в основном ловкости рук. На самом деле, ничего удивительного тут нет. Гудини обладал жгучей тягой к новым знаниям задолго то того, как стал иллюзионистом. Сын священника и просветителя, он вырос среди книг и выучил современные и древние языки в школе своего отца в Висконсине ещё до того, как вырос из коротких штанишек.

— Книги — моё хобби. С детства, — сказал он мне. — Я прочёл почти все книги в публичной библиотеке Милуоки ещё до того, как мне исполнилось пятнадцать. Читал я бессистемно, для меня не имело значения — сказки это, учебники, философские трактаты, поэзия или исторические романы. Некоторых книг я не понимал — но всё равно читал их. Понимаете, в то время я считал, что моё призвание — стать учителем, и я старался узнать как можно больше о как можно большем».

— Очень странный поворот — как книжный червь мог выбрать такую необычную профессию, как фокусник?, — удивился я.

— В фокусники я попал внезапно и случайно, — сказал Гудини. — Когда мне было пятнадцать лет, я с приятелями отправился смотреть выступление известного иллюзиониста. Специально я технику этого дела не изучал, но озадачен и удивлён происходящим не был. Каждый раз, когда маг показывал новый номер, я говорил друзьям: — Я знаю, как он это сделал! В конце концов я настолько утомил их, что один из них заявил: — Раз ты такой чертовски умный, почему бы тебе самому не выступать с фокусами?

— Отлично, — сказал я, — Я так и сделаю. И сделал.

— С тех пор прошло 35 лет, — вспоминает Гудини, — и я до сих пор на сцене. С самого начала я решил, что раз уж я буду фокусником, то буду хорошим фокусником. И был только один способ сделать это — создать собственные трюки, такие, каких никто раньше не делал.

— Моя привычка много читать и умение извлекать из чтения нужную информацию оказала мне хорошую услугу. Я покупал каждую книгу о фокусах, какая мне только попадалась, изучал и осваивал каждый трюк, который в ней был описан, после чего откладывал книгу и изобретал собственные, оригинальные номера, своими руками изготавливая оборудование и бутафорию, нужные для показа номера. И ни один из них, — добавил он, — никто до сих пор не объяснил верно. Я показывал их публично перед миллионами обычных людей. Я выполнял их в частных компаниях профессиональным иллюзионистам. Но их тайна — секреты их выполнения — по прежнему известны одному только мне.

— Я был очень польщён, когда мне передали, что Келлар, старейшина американских иллюзионистов, сказал во время выступления своей аудитории: «Я мистифицировал вас, и если вы не поняли, как я это сделал — ничего страшного. Я видел работу Гудини — и так и не понял, как он это делает».

— Вы собираетесь когда-нибудь раскрыть тайны ваших фокусов?, — поинтересовался я.

— Конечно, — сказал Гудини, — я вам прямо сейчас раскрою. Мои фокусы — иллюзии, основанные на использовании хорошо известных научных законов с помощью механических приспособлений – и направлены на мистификацию публики. Я не обладаю оккультными силами. Что-либо прочесть в ваших мыслях я способен не больше, чем разрушить дом на противоположной стороне улицы взмахом руки.

— Я не могу передать своих мыслей другому человеку кроме как посредством тех или иных обычных форм общения. Я не могу вызывать души людей, отправившихся в мир иной. Если вы запрёте меня в этой комнате, выйти я смогу только с помощью ключа, грубой силы или используя те же навыки, что я применяю в своих выступлениях. Тем не менее, я могу внушить вам посредством ловких манипуляций, что я могу читать мысли, устанавливать связь с духами и тому подобное.

Гудини извинился, на минуту вышел из комнаты и вернулся с чистой грифельной доской. Мы уселись за маленький столик друг напротив друга, Гудини сунул доску под стол и попросил меня крепко взяться за неё с другой стороны. Немедленно из-под стола донёсся скребущий звук, а когда он прекратился и доска была извлечена — на ней оказались размашисто написаны мелом моё имя, адрес и номер телефона.

— Невероятно, не так ли?, — рассмеялся Гудини, глядя на моё озадаченное лицо. — Вы бы начали подозревать, что духи существуют, скажи я, что это их работа? Дух, который это сделал — я.

— Смотрите, — сказал он, запустил руку под стол и вытащил вторую грифельную доску. — Это — та доска, что я принёс в комнату. Доска, что вы держите в руках находилась под столом уже за несколько часов до вашего прихода. Зная ваше имя и род занятий, для меня не составило никакого труда найти в телефонной книге ваш номер и адрес и написать их на доске. Перед тем, как предложить вам взяться за доску, я достал заранее заготовленную из зажима под столешницей, а чистую поместил в зажим. А звук, будто кто-то пишет на доске, мелом я сымитировал, водя по ней ногтем указательного пальца.

— Это, конечно, очень простой трюк, но погодите минуту и я покажу вам нечто более удивительное. Напишите что-нибудь на чистой доске и покажите мне.

«Гудини – самый загадочный человек в мире».

— Спасибо, — улыбнулся Гудини, прочитав это, — полагаю, что заслужил этот комплимент. А теперь переверните доску написанным вниз.

Он подошёл к двери и позвал миссис Гудини, чтобы она спустилась и присоединилась к нам. Когда она вошла в комнату, муж представил меня — несколько вежливых общих фраз, обычных в таких ситуациях. Я не заметил, чтобы Гудини подавал какие-либо сигналы или говорил что-либо, выходящее за рамки обычного диалога «гостя дома представляют жене хозяина». Но не прошло и 20 секунд, как миссис Гудини повернулась ко мне и, улыбаясь, сказала:

— Вы написали на доске: «Гудини – самый загадочный человек в мире».

— Как, чёрт побери, вы сказали ей это?, — спросил я Гудини, когда его жена вышла.

— Обычным способом, — ответил он. — У нас с миссис Гудини есть своеобразный код, состоящий из жестов и слов, который позволяет нам незаметно обмениваться сложными сообщениями в присутствии других людей.

— И, — продолжал Гудини, — такое естественное объяснение имеется для каждого фокуса, каждой иллюзии, каждого случая «ясновидения» или «сверхъестественного проявления» которые я когда-либо видел. Всё это — чистая физика. Но я отнюдь не закоснел в своём мнении. Может быть, существуют настоящие спириты, способные общаться с умершими и люди, способные передавать мысли на расстоянии — но мне нужны доказательства. Пока что предпринятые мной попытки найти людей, способных на такие чудеса без обмана и жульничества ни к чему не привели.

— Почему вы посвящаете такое количество времени на сцене и такое количество личного времени на то, чтобы разоблачать мошенничество, которым занимаются медиумы?, — спросил я.

— По нескольким причинам, — ответил Гудини. — Первым делом потому, что исследование феномена ясновидения увлекает меня — это одно из моих хобби. Я 35 лет изучал по всему миру ясновидцев, медиумов и других «чудотворцев», предположительно, владеющих паранормальными способностями. Я считаю их методы настоящей находкой в качестве сценического материала для фокусника и иллюзиониста.

— Кроме того, вопросы, задаваемые из зала на каждом моём выступлении свидетельствуют, что люди заинтересованы спиритизмом в гораздо большей степени, чем любыми другими оккультными практиками. Вопросы, присылаемые мне в письмах, говорят о том же самом.

— И главный мой мотив — я считаю, что разоблачая трюки медиумов-мошенников, выполняю полезную для общества работу. В стране полно спиритов, ясновидящих и экстрасенсов, которые с помощью трюков и внушения грабят легковерных или подавленных горем жертв, которые исчисляются тысячами, а выманенные суммы — миллионами. Зная из личных наблюдений и опыта, как работают экстрасенсы и колдуны, я посчитал своим долгом предупредить людей. Поэтому-то в последние годы я и взялся за активное разоблачение этих аферистов. Это стоит денег и времени, но знание, что я уменьшаю число этих стервятников, доставляет мне огромное удовольствие.

— Есть, конечно, вполне благородное применение этим фокусам. Как и другие иллюзионисты, используя их для развлечения публики, я ничем не отличаюсь от музыкантов, танцоров и другой сценической братии. Умение, необходимое для выполнения таких трюков достигаются путём длительной, терпеливой, тяжёлой практики. Мы должны постоянно упражняться, чтобы сохранить свои навыки. Я никогда не пил и не курил, и веду полумонашеский образ жизни. Как сказал один акробат: «Я должен морить себя голодом ради работы, иначе из-за неспособности работать умру с голоду».

— И вы убеждены, что все паранормальные явления — не более чем ловкие трюки?

— Все, что я видел, — сказал Гудини, — а искал я очень хорошо. Много лет назад я предложил вознаграждение в 10 000 долларов любому медиуму, экстрасенсу или ясновидящему, который сможет вызвать «сверхъестественное» явление, которое я не смог бы воспроизвести своими средствами. Кое-кто пытался, но эти десять тысяч до сих пор у меня. Хотел бы я, — сказал он с улыбкой, — чтобы кто-нибудь из медиумов сделал мне контрпредложение на тех же условиях — воспроизвести мой фокус с помощью его методов.

Рэймонд Дж. Браун