Кампания против опытов на животных снова в разгаре. Вопрос «Позволить ли учёным и дальше проводить лабораторные эксперименты на животных» привёл к горячим дебатам. И каким!
Антививисекционисты топают ногами и брызжут слюной, рассказывая страшные сказки о несчастных животных привязанных к пыточным столам. Фанатичные борцы за «права животных» выставляют учёных мясниками в заляпанных кровью халатах, отнимающими жизни только потому, что им так захотелось.
В ответ сторонники продолжения опытов на животных спокойно указывают на простые факты, подтверждающие, что для развития медицины и решения проблемы неизлечимых сейчас заболеваний, эксперименты на живом материале должны продолжаться. Победа над оспой, эффективные методы лечения дифтерии, столбняка, диабета, тифа и жёлтой лихорадки — заслуги учёных, которые активно экспериментировали на животных.
«Противники опытов на животных — противники прогресса», говорят они и подтверждают свои слова цитатами Алексиса Карреля, Джона Дьюи и Саймона Флекснера — трёх выдающихся учёных, которые твёрдо стояли за экспериментирование с животными, и высказывали мнение, что такие опыты абсолютно необходимы для разработки новых методов лечения, лекарственных препаратов и получения таких лекарств.
Кто прав? Будучи и любителями животных, и сторонниками научных методов исследования, рассмотрим все «за» и «против», рассмотрев только научные факты.
Зоозащитники говорят, например, что заслуги собак перед человечеством могли бы избавить их от участи оканчивать свои дни в лабораториях. Кроме того, они протестуют против практики утопления и отравления кошек, собак и обезьян, прививки им опасных болезней.
«Не много видов человеческой деятельности принесли столько пользы, сколько эксперименты на животных. Учёные вынуждены ставить такие опыты, чтобы спасти человеческие жизни». / Джон Дьюи
Давайте посмотрим, как такие эксперименты проводятся на самом деле.
Возьмём, к примеру, группу обезьян-капуцинов, специально доставленных в лабораторию ля проведения опытов. Эти маленькие приматы из-за большого сходства с человеком — идеальный материал для исследования инфекционных заболеваний, например менингита (опаснейшего заболевания головного и спинного мозга). Без этих животных невозможно было бы изучить многие другие инфекции, которые сейчас успешно лечатся.
Каждую обезьяну помещают в карантин, изолируют и проводят тщательный анализ её спинномозговой жидкости, клинический и биохимический анализ крови, измеряют температуру тела, изучают поведение и реакции. Делается всё, чтобы состояние здоровья экспериментального животного было идеальным.
Если обезьяна умирает, опыт переходит на вторую стадию — мёртвое животное вскрывается, а гистологические срезы её головного мозга и спинного мозга помещаются под мощный микроскоп, для сравнения со здоровыми тканями. Доктор Флекснер, работавший над сыворотками и вакцинами против менингита, указывал, что его результаты, положенные в основу современных методов лечения этого заболевания, получены в основном при экспериментах на животных.
Или взглянем на иммунизированных лошадей. Из их крови каждый месяц получают несколько литров анатоксина, например дифтерийного. Кровь безболезненно берут из вены и никогда — в таких количествах, чтобы ослабить животное или другим способом ему навредить.
Лошади, из крови которых получают антитоксические сыворотки содержатся в идеальных конюшнях и их каждый день осматривает ветеринар. Пища, которую они получают — лучшая из возможных. Ведь их кровь содержит бесценные вещества, защищающие жизнь детей, а одна лошадь за год даёт сыворотки достаточно, чтобы полученным из неё дифтерийным анатоксином провести профилактику от дифтерии у многих тысяч детей. Через десять лет после разработки метода иммунопрофилактики с помощью анатоксинов, полученных из лошадиной крови уровень заболеваемости упал в два раза, а смертность от дифтерии — с 16 случаев на тысячу до 1,1:1000.
«Если бы прошёл закон, позволявший бы невежественному и фанатичному меньшинству полностью остановить эксперименты на животных, общество было бы отброшено на 250 лет назад. Закрытые двери лабораторий позволят болезням выйти из-под контроля». / Алексис Каррель
Вот — свиньи, которые спокойно жуют свой корм, но нагуливают не мясо и сало, а инсулин. Инсулин — основное и необходимейшее вещество для терапии сахарного диабета.
Всё, что нужно — лишь кормить их, и каждая свинья произведёт достаточно инсулина, чтобы помочь 5000 страдающим от сахарного диабета людей. До того, как был открыт инсулин, диабет был настоящим бичом, требовавшим невероятных усилий, чтобы его контролировать, неизлечимой смертельной болезнью. Но доктор Фредерик Бантинг обнаружил, что из поджелудочных желез свиней можно извлечь этот драгоценный гормон. После экспериментов на собаках — тоже больных диабетом — он опробовал инсулин на людях, и результат был поистине чудесным.
А вот кошка, которая, кажется, как и положено кошке, ничего не делает. С какой целью она здесь находится? Помогает изучить деятельность пищеварительного тракта — с помощью флюороскопа, направленного на её желудок. Впрочем, кошка об этом не подозревает — ведь действие прибора не причиняет её боли и не доставляет беспокойства.
Так изучают работу пищеварительной системы при так называемом «нервном несварении» (например в поле зрения кошки помещают собаку), или действие желудка и кишечника под действием внешних стимулов (показывают рыбу, гладят и т. п.). Полученную информацию можно использовать для усовершенствования методов лечения заболеваний ЖКТ у человека. Например, выяснилось, что упомянутое выше «нервное несварение» вызывается неспособностью некоторых желез внутренней секреции вырабатывать необходимые железы под действием раздражителей.
Вольер с несколькими собаками понадобился врачам-экспериментаторам, чтобы усовершенствовать бронхоскоп — инструмент, с помощью которого освещают и обследуют трахею, бронхи и лёгкие. Множество булавок, мелких игрушек, монет и других мелких предметов было успешно извлечено из горла и лёгких людей только потому, что хирурги усовершенствовали свои инструменты, опробовав их на животных.
Кролики — одни из вернейших помощников учёного. Когда доктор Хидейо Ногучи искал способ лечения жёлтой лихорадки, он активно использовал кроликов, впрыскивая им смертельные дозы возбудителя. Многие из кроликов, конечно, умерли, но в конце концов доктор Ногучи разработал сыворотку, которая смогла победить это страшное заболевание. Один кролик может дать достаточно сыворотки, чтобы привить трёх взрослых людей, и за десять лет жёлтая лихорадка была уничтожена в Западном полушарии. В Буэнос-Айресе от жёлтой лихорадки в 1916 году умерло 927 человек, в 1927 — 0. Стоило ли это того, чтобы пожертвовать жизнями нескольких кроликов? Ответ очевиден.
Даже ядовитые змеи — смертельно опасные кобры и гремучие змеи, греющиеся в клетках под инфракрасными лампами становятся полезными в виварии научной лаборатории — из их яда изготавливают противозмеиные сыворотки, спасающие людей, пострадавших от зубов их родственников. Которые и без того убивают по 5000 человек в год.
Тихо и спокойно в операционных институтов экспериментальной медицины — не слышно воплей истязаемых животных, не валяются окровавленные расчленённые трупы. Обвинения в причиняемых животным мучениях, оперировании без обезболивания и прочие, выдуманные «зоозащитниками» страшилки — неправда. Учёные и врачи-экспериментаторы не садисты и не дегенераты, испытывающие удовольствие просто от причинения страданий живому существу.
Цель исследователя — получить как можно больше информации, использовав в экспериментах как можно меньше животных и причинив им как можно меньше боли. Например, нужно выполнить экспериментальную операцию по укорочению тонкого кишечника и кошки. При этом будут использованы совершенно те же методы, что при оперировании человека, причём выполнять операцию будет полноценная операционная бригада, с анестизологом и операционной сестрой.
А как же «частые и бесполезные операции», о которых говорят противники опытов на животных?
«Частых и бесполезных» операций не проводится. Во-первых, у учёных нет ни времени, ни материалов, ни желания, чтобы заниматься непродуманными экспериментами. Во-вторых, существуют строгие предписания относительно этичности проведения медицинских и биологических исследований на животных. Рассказы о «напрасном истязании живых существ» — стопроцентная ложь и ни один антививисекционист не опровергнет этого.